 В этом году мы будем отмечать 67-ю годовщину Великой Победы.
Хотя прошло уже столько лет, боль, горечь, страдания
остаются в душе военного поколения
Мы не можем забыть нашу боль, нашу обиду на подлую несправедливость жизни, чью-то мелкую тупость и звериную
злобу, чью-то гадкую трусость и мелкие геополитические расчеты, походя
зачеркнувшие столько жизней. Мы не можем забыть тогдашний ужас перед тем, что
ворвалось в сложную, трагичную, но все-таки солнечную июньскую жизнь 1941-го. А
с ним и страх перед тем, что однажды это вернется. Мы не можем забыть
невыносимую боль утраты наших близких, перенесенные мучения и страдания.
И все это особенно щемяще вспоминается в минуту молчания -
9-го Мая. Такое молчание - золото в сравнении с медью многословных речей, такое
молчание более чем содержательно, оно именно звучит, и звучит нефальшиво.
Конечно, громкий пафос, вечный спутник больших юбилеев и
особенно Дня Победы, так или иначе прорвется наружу, никуда от него не
денешься. Те же, кто воевал, кто жил в то суровое время, найдут простые слова,
чтобы поздравить друг друга. Выпьют по чарке, помянут погибших товарищей. И
помолчат.
Подобную сдержанность могут позволить себе только рядовые
граждане. Власть же обязана что-то сказать. Держать уста сомкнутыми она может
лишь ровно минуту. Ту самую минуту скорби и памяти, что будет впрямую
транслироваться на всю страну. В остальное же время, этой минуте
предшествующее, от нее ждут Слова. Внятного. Наполненного четким смыслом.
Окрашенного определенной интонацией. Любая официальная кампания по празднованию
Дня Победы - это, по сути, послание стране и миру, один из важных
опознавательных знаков государственной идеологии.
Если оглянуться на 67 лет назад, можно увидеть, что с мая
1945-го власть подстраивала свою идеологию под дух Победы. Победа праздновалась
в духе той идеологии, что господствовала в соответствующую эпоху.
В 1945-м это было обещание выстраданного всенародного
счастья: военное лихолетье миновало, ну теперь-то мы заживем!
В 1955-м, спустя два года после смерти Сталина и менее чем
за год до XX съезда КПСС, роль покойного вождя в достижении Победы не то чтобы
умалялась, но не особенно выпячивалась, а сама дата отмечалась без должного
размаха, достаточно скромно.
В 1965-м идеология совершила новый зигзаг: смещен был
Хрущев, Солженицын объявлен «очернителем», началась подспудная реабилитация
Сталина, закончилась опала Жукова как «маршала Победы», а сам День Победы сделался
праздником, символизирующим торжество советского строя.
В 1975-м, в канун принятия брежневской конституции, где
закреплялась новая историческая общность - советский народ, Победа
провозглашалась как результат единения всех народов страны независимо от их
классовой и национальной принадлежности.
В 1985-м, положившем начало перестройке, власть возродила
Парад Победы и сделала его более демократичным: к участию были впервые допущены
ветераны войны.
В 1995-м, через полгода после начала войны в Чечне, героизм
российских солдат, погибавших за Тереком, преподносился как эстафета подвига
советских воинов, павших на фронтах
Великой Отечественной.
В 2005 году, уже в эпоху новой России, празднование 60-летия
Дня Победы было широким, пышным и массовым, но идеологической подоплеки уже не
было.
Но в каком бы году мы ни отмечали День Победы, 9 Мая
остается датой, объединяющей нас всех. Пока мы ее празднуем, общественное
согласие, что бы там ни было, не исчерпает своих ресурсов. По крайней мере,
этот неприкосновенный запас - один на всех - у нас имеется.
Розалина ИБРАГИМОВА
|
