 Размеренная, привычная жизнь семьи круто меняется, когда в
ней появляется тяжело больной человек. Часто болезнь застает нас врасплох, становится испытанием.
Мы не знаем, как себя правильно вести, чтобы помочь близкому, как смириться и
принять ситуацию, как найти силы, чтобы бороться за выздоровление. Сегодня на
эти и другие, связанные с этой проблемой вопросы, ответит психолог, заместитель
директора Республиканского центра социально-психологической помощи населению
«Зеркало» Министерства труда, занятости и социальной защиты Республики
Татарстан Ирина ЧИГАРОВА
Больной человек отличается от здорового прежде всего тем, что он не свободен.
Эта зависимость от других, чаще всего, лишает его права выбора. При серьезных
заболеваниях, которые «приковывают» к постели, больной не может реализовывать
свои желания, поэтому близким людям, и тем, кто за ним ухаживает, надо самим
постоянно думать о его нуждах, потребностях, и стиле его жизни. Естественно,
жизнь меняется, и конечно не только для заболевшего, но и для его близких.
Болезнь не всегда кардинально меняет особенности личности
человека, то есть в большинстве случаев, он остается таким же, каким был до
болезни. Но каждый человек - это личность со своим набором черт характера,
морали, линий поведения. И когда человек заболевает, сложные стороны его
характера обостряются.
Больной становится более требовательным, обидчивым, жестким,
резким, если раньше это присутствовало в его жизни. Если до болезни он был
мягким и ранимым, это тоже усиливаются.
То есть, общаясь с человеком, надо учитывать особенности его личности.
Для холерика - человека очень возбудимого, который вел
активный образ жизни, положение прикованного к постели - это сильная
психологическая травма. Поэтому с ним мы должны быть очень корректными, но, в
то же время, обязательно мотивировать его на доступную активность.
Люди, которых мы называем сангвиниками, тоже активные,
эмоциональные, но менее возбудимые, чем холерики, то есть способны себя
остановить. У них очень высокий уровень организаторских, коммуникативных
способностей, и положение «прикованного» к постели, тоже нанесет им
психологическую травму. Чтобы мотивировать сангвиника на активность,
выздоровление и профилактику вторичных нарушений, можно позволить себе некоторую
строгость.
Флегматики - самые трудные в общении. Это достаточно
медлительные люди по темпу, менее эмоциональные, чем холерики и сангвиники. Их
тяжело переубедить, если они уже приняли какое-то решение.
И последний тип - меланхолики. По сути своей это очень
эмоциональные, сопереживающие окружающим, люди. Часто у них снижена самооценка.
При тяжелом заболевании все это усугубляется. Им присущи депрессивное
состояние, отказ от лечения, нежелание жить, повышенная плаксивость.
Меланхолика надо понять и принять. То, чего мы хотим добиться от человека этого
типа, мы будем добиваться очень аккуратно, без свидетелей, чтобы никто не видел
его в таком удрученном состоянии.
Надо всегда помнить, что любой человек, который оказался
прикованным к постели, имеет те же права, что и все окружающие. Задача
ухаживающего - нормализовать его жизнь, соблюдая его права. В чем выражаются
эти права?
Больной
человек имеет право на нормальную жизнь. Нужно создать такие условия, чтобы его
жизнь стала таковой. Чтобы он мог, по - возможности, обслуживать себя сам,
чтобы соблюдалась гигиена, была обеспечена возможная мобильность и двигательная
активность, общение, участие в социальной жизни, в жизни семьи и общества.
Чаще всего бывает так: больной лежит, а мы делаем то, что
считаем нужным, и все, что велел врач. Посчитали, что больной должен покушать,
мы его кормим. Решили, что нужно переодеть, переодеваем. На самом деле у
больного человека должно быть право собственного выбора, и это очень важно.
Попадая в лежачее положение, он не должен чувствовать себя выброшенным из
жизни. Поэтому с больным мы должны предварительно обсудить все, что хотим для
него сделать.
Он обязательно должен принимать участие в обсуждении и
решении всех семейных и общественных вопросов. Чтобы избежать психологического
дискомфорта, важно создать вокруг больного безопасную, безбарьерную, или
другими словами, реабилитационную среду. Например, если у человека нарушен
слух, то прежде чем начать с ним общение, мы должны проверить в порядке ли его
слуховой аппарат. Будет лучше, если мы будем
находиться с ним на одном уровне, может быть для этого надо присесть на
кровать.
Для лучшего понимания надо использовать и мимику, и жесты.
Если нарушены и слух, и речь, то следует использовать средства альтернативной
коммуникации, чтобы больной человек чувствовал себя в нашей беседе и
взаимоотношениях равным. Если у больного нарушено зрение, необходимо
позаботиться, чтобы у него под рукой всегда были лупа или очки. Они должны быть
не разбитыми, не поцарапанными, чистыми, чтобы он мог нас видеть.
В его комнате надо поддерживать такой порядок, который ему знаком. Потому
что, если вдруг больной теряет какую-то вещь, ему становится некомфортно, он
начинает нервничать и раздражаться. И это раздражение неминуемо будет обращено
на членов семьи. Если подобное повторяется из раза в раз, то в семье,
естественно, создается просто жуткая обстановка. Неизбежно появляется негатив и
с той, и с другой стороны. А это, как не трудно догадаться, совсем не помогает
ни лечению, ни выздоровлению. Чтобы
таких ситуаций было как можно меньше, мы должны правильно организовать
пространство вокруг больного. Если мы собираемся, что-то поменять в его
комнате, он должен об этом знать. Необходимо удостовериться, что больной понял,
где лежит то, что ему бывает нужно, чтобы всякий раз он не испытывал проблем в
своей жизни.
Серьезное заболевание, - это почти всегда ограничение
движения. Но для человека очень важна двигательная активность. Двигаться
необходимо, чтобы избежать вторичных заболеваний: пролежней, контрактур,
проблем с легкими. Поэтому мы должны стимулировать человека делать доступные
ему движения, садиться, если это можно, кушать сидя. Все это необходимо
организовать, учитывая особенности личности, о которых я говорила в начале
статьи, и подстроившись под темп человека. Мы должны дать ему возможность
выбирать еду по своему вкусу. Если у больного нарушена речь или слух, то можно
использовать картинки, фотографии, в конце концов, тот же самый компьютер,
набрав словами или показав картинки блюд или продуктов, чтобы он мог ткнуть
пальцем и сказать: «Хочу вот это».
Мы
должны соблюдать все, что нормально для
обычного человека: вовремя спать, вовремя бодрствовать, чтобы не дать
перепутать день с ночью и постоянно не находиться в состоянии сна. Безусловно,
когда состояние очень тяжелое, больной должен спать намного больше, чем обычно.
Но, тем не менее, определенные ритмы надо соблюдать. Человек должен понимать,
что живет по такому же ритму, что и все мы, только с некоторой корретировкой.
Человек - это единое целое и его эмоциональное самочувствие
в данной ситуации очень серьезно зависит, от того, как он ощущает себя
физически. Если окружающие делают все для больного легко и спокойно, не подавая
вида, что это им, может быть, дается непросто, то он будет чувствовать себя
вполне комфортно.
Если
всякий раз, заходя в комнату, ухаживающий за тяжелобольным будет говорить: «это
я пришел», чтобы человек не пугался, а подходя к больному спрашивать: «тебе
что-то нужно?», обязательно обнимая его и поглаживая по руке или голове, то
есть, создавая тактильный контакт, то у лежачего больного будет складываться
ощущение, что он нужен и защищен. При этом у него будет возникать собственное
желание помочь себе выздороветь.
Активность
следует поощрять, больного хвалить, всячески показывая необходимость того, что
он делает, чтобы возник мотив продолжить начатое дело. Ведь главное для
успешного выздоровления - это желание выздороветь. Что без толку лежать на
диване? Можно читать, смотреть телевизор, работать на ноутбуке или компьютере,
вязать, шить, вышивать, если работают руки и видят глаза. И только там, где
больной испытывает затруднения, и ровно столько, сколько необходимо, мы можем
ему помочь.
Приведу два примера. Женщине три года не могли поставить
диагноз. В этот период она на себе испытала активность со стороны детей,
соучастие большого количества людей, и родственников, и врачей. Ей в этом
состоянии было хорошо.
Когда диагноз, в конечном итоге, был поставлен, она шла на
операцию с очень большим желанием. Была активно настроена, что ей сделают
операцию, и все будет хорошо. После операции необходимость в серьезных
обследованиях отпала. Подсознательно ей хотелось, чтобы бурная деятельность
вокруг нее продолжалось, но ничего подобного больше не происходило. Человек вышел из больницы с нулевой
мотивацией к жизни. Она приняла для себя позицию ухода в болезнь. Она перестала
бороться, что и было главной ошибкой. После операции она прожила недолго.
В этой же самой больнице лежала еще одна женщина, которой
диагноз был поставлен четыре года назад, и она уже перенесла не одну операцию.
Но у нее было сильное желание жить, хотя
жизненная ситуация была у нее гораздо сложнее чем у первой женщины, и по
состоянию ей было намного труднее. У нее была ампутирована нога, были сеансы
химиотерапии, которые вызывали состояния тошноты и температуру под сорок. Но
при этом она никому не позволяла делать что-то за себя.
В этом состоянии она передвигалась по палате, сама чистила
зубы, ходила в туалет, причем, еще, не имея навыков хождения на костылях. При
этом все четыре года она искала сына, который пропал в Чечне, она понимала, что
должна его найти и должна обеспечить его будущее. Забегая вперед, скажу, что ей
все-таки удалось его найти.
Четыре года у этой женщины была цель в жизни, и даже в
состоянии болезни она, будучи учительницей, продолжала заниматься с детьми.
Вокруг нее были люди, которым она больше давала сама, чем получала от них. Она
прожила намного дольше первой женщины. Вот два примера, но какая разница!
Определяющим становится то, как сам человек относится к своей болезни. Исходя
из этого, строится и отношение близких к нему.
Вариантов отношения к болез-
ни много. Первое ощущение,
которое им испытывает больной, узнавая свой диагноз, это - шок.
Дальше по-разному. Кто-то не верит: «такого случиться
не могло». Кто-то начинает активно искать других врачей, чтобы уточнить
диагноз, то есть возникает очень бурная деятельность. Кто-то изначально уходит
в болезнь: «Да, я заболел, я сложил ручки, делать ничего не буду. Буду тихо
умирать». Кто-то начинает требовать активной деятельности от близких и врачей.
Есть принятие болезни, есть непринятие болезни до конца. И в
том и в другом случае есть и плюсы, и минусы. Когда человек принимает болезнь,
он знает, что ему надо делать дальше. Он должен начать лечение и принять помощь
со стороны других людей. Это позитивный вариант.
Бывает, что заболевший ничего не делает, он уповает на случай,
или на родственников. Это неконструктивный вариант поведения.
Но в любом случае, людям, которые находятся рядом с
тяжелобольным, надо запастись терпением, милосердием, не жалостью, а
соучастием. Каждый раз мы должны показать человеку, что мы рядом, и мы вместе
будем решать эту проблему. Больному человеку очень важно понимать, что он не
одинок, что у него есть плечо, на которое можно опереться. И, наверное, это
самое важное.
Записала Ирина
СИБИРЯКОВА
|
