75 лет назад, 25 марта 1942 года газета «Комсомольская правда» впервые опубликовала песню композитора Константина Листова на стихи поэта и журналиста Алексея Суркова В землянке» 

Сразу после начала Великой Отечественной войны журналист и поэт Алексей Сурков стал военным корреспондентом газеты «Красноармейская правда»
В конце осени 1941 года оборонявшая Истру 78-я стрелковая дивизия 16-й армии получила наименование 9-й гвардейской, в связи с чем Политуправление Западного фронта пригласило корреспондентов «Красноармейской правды» осветить это событие; среди прочих поехал и Сурков. 27 ноября журналисты сначала посетили штаб дивизии, после чего отправились на командный пункт 258-го (22-го гвардейского) стрелкового полка, находившийся в деревне Кашино.
 По прибытии оказалось, что командный пункт отрезан от батальонов наступающей 10-й танковой дивизией Германии, а к самой деревне подходит пехота врага. Начавшийся обстрел из минометов вынудил офицеров и журналистов засесть в блиндаже. Немцы заняли соседние дома. Тогда начальник штаба полка капитан И. К. Величкин пополз к зданиям, закидывая противника гранатам и, что вызвало ослабление вражеского обстрела и дало возможность пойти на прорыв. Благополучно пройдя минное поле, все отошли к речке и переправились через нее по еще тонкому льду - под возобновившийся минометный обстрел - к деревне Ульяшино, в которой стоял батальон.
Когда Сурков добрался до своих, то вся его шинель оказалась посеченной осколками. Тогда он сказал: «Дальше штаба полка не сделал ни шага. Ни единого… А до смерти - четыре шага». После этого оставалось только дописать: «До тебя мне дойти нелегко…»
После прихода в деревню штабисты и корреспонденты были размещены в землянке. Все были очень уставшими - настолько, что, по воспоминаниям Суркова, начальник штаба Величкин, сев есть суп, после второй ложки заснул, так как не спал четыре дня. Остальные устроились около печки. Кто-то начал играть на гармони, чтобы снять напряжение. Сурков стал делать наброски для репортажа, но получились стихи.
Ночью он вернулся в Москву, где и закончил свое знаменитое стихотворение «В землянке». Текст стихотворения Сурков поместил в письме своей жене Софье Антоновне, написав на обороте листка слова «Тебе, солнышко мое!». На следующий день письмо в солдатском треугольнике было отправлено в город Чистополь, где семья Суркова находилась в эвакуации. Софья Антоновна это письмо сберегла.
В феврале 1942 года в редакцию газеты «Фронтовая правда», где также начал работать Сурков, зашел композитор Константин Листов, искавший тексты для песен. Сурков вспомнил о написанных стихах, оформил их набело и отдал музыканту - по собственным словам, уверенный в том, что ничего не получится. Однако через неделю Листов вернулся в редакцию и, взяв гитару у фотокорреспондента Михаила Савина, исполнил новую песню, назвав ее «В землянке». Присутствовавшие одобрили композицию, а вечером Савин, попросив текст, исполнил песню сам: мелодия запомнилась с первого исполнения.
Работавший во «Фронтовой правде» писатель Евгений Воробьев скопировал ноты и текст и вместе с Михаилом Савиным принес их в редакцию «Комсомольской правды». Там они исполнили песню (Воробьев пел, а Савин аккомпанировал); она понравилась слушателям и была опубликована в номере газеты от 25 марта 1942 года.
Вскоре песня пошла по фронту. Ее исполняли солдаты, фронтовые творческие коллективы, в том числе она вошла в репертуар знаменитой Лидии Руслановой. Часто последняя строка исполняется в варианте «От твоей негасимой любви». Во время войны в некоторых исполнениях текст песни выглядел совершенно по-другому: после первых двух куплетов (без изменений) следовали не два, а четыре. Имелось также несколько песен-ответов.
Дочь поэта Наталья Суркова вспоминала, что ее отец во время одного из застолий возмущался: «Люди поют: «Мне в холодной землянке тепло/ От твоей негасимой любви», - а у меня написано - «от моей»!» На это жена ответила ему: «Вот, Алешенька, народ тебя и поправил»…
Однако летом 1942 года на песню был объявлен негласный запрет, так как кем-то сверху строки «до тебя мне дойти нелегко, а до смерти - четыре шага» были расценены как упаднические. В августе были изъяты и почти полностью уничтожены грампластинки с записью песни в исполнении Лидии Руслановой. Поэту рекомендовали убрать упоминания о смерти - Сурков отказался. Тогда Главное политическое управление наложило запрет на трансляцию песни по фронтовому радио и ее исполнение творческими коллективами. 
Поэт получил от шести гвардейцев-танкистов письмо со следующей просьбой: «Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, - мы-то ведь знаем, сколько шагов до нее, до смерти». Все же «оптимистичные» изменения в песне были сделаны - без ведома автора (встречается утверждение, что их осуществил Константин Симонов). Вскоре на запрет были «закрыты глаза». В конце - концов песня «В землянке» в исполнении Лидии Руслановой прозвучала у стен поверженного Рейхстага и у Бранденбургских ворот.
В послевоенные годы песню исполняли:   Лидия Русланова, Агитвзвод под управлением А. Владимирцова, Ефрем Флакс, Леонид Утесов, Ренат Ибрагимов, Ярослав Евдокимов, Алла Пугачева, Дмитрий Маликов, Михаил Гулько, Дмитрий Хворостовский, Геннадий Белов, Евгений Беляев, Владимир Трошин, Павел Кашин. Песня звучит в фильме «В бой идут одни «старики» (1973 год), сериале «Апостол» (2008 год).
Созданы различные переделки песни, например «сталинградский» вариант «В теплушке» 1946 года Владимира Нечаева, альпинистский и студенческий варианты. «В землянке» переведена на ряд иностранных языков. Текст песни был включен в фундаментальные сборники «500 жемчужин всемирной поэзии», «Три века русской поэзии» и в составленную Евгением Евтушенко антологию «Строфы века».
В мае 1999 года в деревне Кашино ребятами из клуба «Исток» города Истры установлен памятный знак. На его открытии присутствовали ветераны 9-й гвардейской дивизии и дочь поэта Наталья Алексеевна Суркова. 
В землянке
Бьется в тесной печурке огонь, 
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под 
Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко. 
Между нами снега и снега. 
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага. 
Пой гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке 
тепло
От моей негасимой любви.