 22 июня, в День памяти и скорби, мы еще и еще раз задаемся вопросом: как могло случиться, что наша армия так быстро пропустила врага к Москве? Куда подевались наши кадровые военные, имевшие опыт боев в Испании, Китае, на Хасане и Халхин-Голе, в Финляндии, Польше и Бессарабии? Почему легендарный Г.К. Жуков во главе Генштаба «помудрел» лишь, когда фашисты оказались под Ленинградом? По какой причине десятки тысяч наших танков, боеспособных и не уступавших по тактическим характеристикам германским, в первые же месяцы боев оказались либо грудой металлолома, либо в руках врага? Что стало причиной неразберихи, которая привела 3 миллиона наших солдат и офицеров в плен уже к концу 1941 года? Предлагаю свою версию, до которой докопался сам, внимательно изучая недавно рассекреченные документы архивов и разрозненные факты исторической литературы. На первый взгляд, она покажется неправдоподобной, но для того и высказываю ход своих мыслей, чтобы каждый желающий смог проверить мои выводы и выстроить свои версии. Наш ответ Чемберлену Уже летом 1940 года Красная армия получила задачу не готовить стратегическую оборону на новой западной границе, где стояли германские войска, а отражать угрозы другого противника на Кавказе в единственном нефтедобывающем районе СССР. То, что будущие союзники планировали бомбить наши Баку и Грозный уже в 1940 году, описано в подробностях во многих публикациях. 24 января начальник генерального штаба Великобритании генерал Э.Айронсайд в своем меморандуме «Главная стратегия войны» указывал: «Мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если … нанесем удар по Баку - району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России». 3 февраля французский генштаб дал командующему ВВС Франции в Сирии генералу Ж.Жюно, полагавшему, что «исход войны решится на Кавказе, а не на Западном фронте», приказ изучить возможность осуществления воздушного нападения на Баку. 20 апреля 1940 года полпред СССР в Великобритании Майский телеграфировал в Москву: «12 апреля самолет вернулся в Лондон, привезя с собой удачно сделанные снимки с Баку и района, покрывающего площадь примерно в 100 квадратных миль.» В Анкаре английские, французские и турецкие военные обсуждали вопрос использования турецких аэродромов для бомбежки Кавказа. В день нападения немцев на Францию, французы, знавшие, кто снабжает горючим Германию, сообщали Черчиллю о готовности бомбить Баку. Союзное командование назначило первую бомбардировку Кавказа на 15 мая 1940 года. Документы об этом, захваченные оккупантами в Париже, были переданы Гитлером Сталину. Тот воспринял эту угрозу достаточно серьезно и дал приказ усилить Закавказский военный округ. В районе Баку было сосредоточено 420 зенитных пушек калибра 76-85 мм и 60 орудий малого калибра. К июню 1941 года в ПВО Баку было 19 радиолокационных станций (а в ПВО Москвы - всего 3). Штатная численность войск ЗакВО возросла к 1 июля 1940 года в 3,2 раза. Списочная численность войск округа возросла до 320 128 человек. Сталин решил не ограничиваться обороной, приступил к подготовке ответного удара. Его должны были нанести 6 дальнебомбардировочных полков (свыше 350 бомбардировщиков ДБ-3). Разработка наземной операции превентивного удара была поручена одному из перспективных военачальников, ставшему к концу войны маршалом, а в то время - начальнику штаба Закавказского военного округа генерал-майору Ф.И.Толбухину. Это его стараниями была обеспечена полная скрытность осуществляемых мероприятий - наши части вошли в Северный Иран внезапно, стремительно и без существенных потерь. Общее руководство операцией осуществлял генерал-лейтенант Д.Т.Козлов - командующий Закавказским фронтом, в составе которого были развернуты 44-я, 45-я, 46-я и 47-я общевойсковые армии. В операции участвовала 53-я общевойсковая армия под командованием генерал-майора С.Г.Трофименко. Совместный поход на юг Как мне кажется, вопреки известной версии В.Резуна-Суворова, Сталин, собирался продолжать войну «на чужой земле и малой кровью» не против Гитлера на западных рубежах, а в Азии. Сталину ни в 1940, ни в 1941 годах не нужна была война с Гитлером, а Гитлер вполне мог поменять свои планы нападения на СССР. Они готовились воевать вместе против общего врага - Великобритании. Вспомним историю. Кто с 1918-го по 30-е годы ХХ века был главным врагом СССР? Великобритания. Она фактически командовала Антантой, которая в ходе интервенции пыталась захватить наш Север и Кавказ. Это немцы помогли в 1918 году советскому правительству освободить Мурманск и Архангельск от оккупационных войск. Перед началом Второй мировой войны Англия была крупнейшей в мире колониальной империей, в сферу влияния которой входили Афганистан, Иран, Турция, Китай, Индия и другие страны Юго-Восточной Азии. Завоевание британских колоний вполне вписывалось в планы мировой революции, о котором большевики заговорили, как только пришли к власти. Но зачем это было надо Гитлеру? Находясь к началу 1941 года в состоянии войны со всем миром, Гитлер не мог себе позволить воевать с СССР, который только что продемонстрировал, что «танки наши быстры», разгромив японцев под Халхин-Голом, на озере Хасан и взяв финскую линию Маннергейма. К тому же в тот момент притязания фюрера распространялись на то, о чем он договорился со Сталиным в ноябре 1940 года - Западная Европа, Африка и Южная Америка. Мне кажется, воевать со Сталиным Гитлер тоже не планировал до тех пор, пока в его руках не появится «оружие возмездия» - «грязная» урановая бомба и средства ее доставки - ракеты Фау-2. Об этом говорит не только то, что в Германии в 1941 году не заготавливали валенки и теплое обмундирование для вермахта, но и то, что вслед за Планом «Барбаросса», подписанным в декабре 1940 года, 17 февраля 1941 года Гитлер издал циркуляр о том, что «необходимо организовать наступление в странах Азии». В директиве №30 «Средний Восток» от 23 мая 1941 года Гитлер возложил на пропагандистский аппарат задачу по активизации в Иране интенсивной пропаганды под лозунгом: «Победа держав оси несет странам Среднего Востока освобождение от английского ига». В сообщении Разведуправления Генерального штаба Красной армии от 5 мая 1941 года отмечалось: «Наличные силы немецких войск для действий на Ближнем Востоке к данному моменту выражаются в 40 дивизиях. В тех же целях сосредоточено до двух парашютных дивизий с вероятным использованием в Ираке». Летом 1940 года, когда немцы уже захватили Польшу, Чехословакию, Голландию и Бельгию, Сталин санкционировал перелет немецких бомбардировщиков по маршруту Москва - Харьков - Ростов - Армавир - Владикавказ - Махачкала - Баку. Подавалось это как совместная советско-германская акция и освещалось в центральных газетах. Наши в Иране. 1941 год. Когда 22 июня 1941 года авиация Третьего Рейха уже бомбила наши города, 5 кадровых армий Красной армии отправились не на Запад, где передовые части Вермахта продвигались вглубь нашей территории, а на Юг в Иран, с которым молодая советская республика подписала один из первых договоров о дружбе и сотрудничестве. Официальная история до сих пор утверждает, что наши войска перешли государственную границу Ирана лишь 25 августа 1941 года. И исключительно только для того, чтобы «обеспечить фронт импортными материалами и машинами, следующими через Иран». Именно так озаглавлен список награжденных орденами и медалями за «кавказский поход», опубликованный в центральных газетах СССР лишь в феврале 1944 года. Казалось бы, какая разница - месяцем-двумя раньше или позже? Давайте на минуту представим ситуацию: 25 августа 1941 года - немцы под Смоленском, под Москвой не осталось ни одной полнокровной армии, и в это время Сталин перебрасывает пять хорошо вооруженных кадровых полнокровных армий на границу с Турцией и Ираном, чтобы… получить стратегические товары от Англии. Кому нужны были бы английские подачки, даже очень важные, если бы фашисты взяли Москву и без остановки двинулись на Волгу с запада и юга? Что это - недальновидность Сталина, которая привела фашистов под Москву или стратегия гораздо более глобального масштаба? Был ли смысл посылать полмиллиона кадровых солдат и офицеров на юг именно летом 1941 года? Какова была их истинная цель? Автору этих строк удалось найти несколько документальных подтверждений того, что Красная армия перешла границу Ирана не 25 августа, а на два месяца раньше. Опубликованные в Интернете оперативные карты боевых действий 77-й отдельной горно-стрелковой дивизии в Иране хотя и имеют дату 21.8 - 1.9.1941, но она явно наклеена на свежей бумаге позднее, а сама карта имеет массу подозрительных подчисток. Например, судя по карте, в иранском городе Иркам-Базар 276-й стрелковый полк был с 30 по 31 августа, но под этой надписью четко видна другая надпись - «105 сп» и совсем другая дата. «Восьмерки», обозначающие дату входа наших войск в какой-либо населенный пункт, нередко похожи на «шестерки». А дата вхождения наших войск в г.Шиффаруд вообще затерта как в дневнике двоечника. Там же в ЦАМО хранятся карты военнопленных П.Ф. Кулакова, 1918 года рождения из Омской области и В.Е.Бидненко, 1921 года рождения из Киевской области, которые попали в плен в Иране один 30 июня, а второй - 28 июля 1941 года. Но самое удивительное, что командир 83-й горно-стрелковой дивизии (якобы получившей приказ войти в Иран только 25 августа) генерал-майор А.С.Байдалинов расстрелян по приговору военного трибунала в Северном Иране… 12 июля 1941 года. Об этом свидетельствует военный юрист В.Е.Звягинцев в своей книге «Война на весах Фемиды: война 1941-1945 гг. в материалах следственно-судебных дел» (2006 г.). В Центральном архиве Министерства обороны РФ хранится документ о том, что Спиридонов Николай Спиридонович, мобилизованный в ряды Красной армии в 1939 году из Таканышского района ТАССР, пропал без вести 22 июля 1941 года в Иране. Спрашивается, что он там делал в это время, если мы ввели туда войска только 25 августа? Еще один документ ЦАМО - анкета уроженца Агрызского района М.Н.Хазиева, который служил в 105-м стрелковом полку в Баку с 1939 года, а его последнее письмо домой пришло в августе 1941 года. В своем очерке воспоминаний «Белое солнце иранской пустыни» Федор Александрович Галимов, живший до своей кончины в 2004 году в Чистополе, пишет: - С начала 1940 года в разведшколе мы изучали персидский язык, географию этой страны, быт населения - вплоть до переодевания в иранскую одежду. Со мной работал майор Мухаммед Али, его настоящую фамилию я не знаю. На наши вопросы - для чего все это нужно - инструкторы отвечали: «чтобы ловить и допрашивать перебежчиков». В мае 1941 года школу подняли по тревоге. Мы получили приказ отправляться на юг, в район Нахичевани. Здесь нас стали готовить к переходу границы Ирана. В начале июня я оказался в Иране. В иранской столице купец, работавший на советскую разведку, снабдил меня документами. Дальше путь лежал к Каспийскому морю, где была назначена встреча с наставником, Мухаммедом Али. Встретившись с майором, я узнал, что целью моего заброса в Иран было предупреждение возможного немецкого десанта. Агентура донесла, что немцы готовят взрывы на нефтепромыслах Баку. Наши разведчики обнаружили на берегу Каспийского моря катер с взрывчаткой. Выйдя на связь со штабом, мы получили приказ уничтожить объект, и 21 июня катер был взорван. За эту операцию меня наградили медалью «За боевые заслуги». В наградном листе так и было написано: «За спасение нефтепромыслов Баку». Радость от победы на иранском фронте в 1941 году омрачалась тем, что, в сентябре, когда Красная армия была уже на подступах к Тегерану, немцы взяли в блокаду Ленинград. Чем дальше войска вермахта продвигались вглубь СССР, тем больше среди советских солдат и командиров, оккупировавших Иран, распространялись настроения бросить чужую страну и идти защищать Родину от фашистов. В числе тех, кто выбрал такой путь, был и наш земляк из села Шланга Дрожжановского района Абдулла Шайхуллович Валитов, командир отделения 6-го кавалерийского полка 1-й кавалерийской дивизии. 5 июня 1942 года его арестовал особый отдел НКВД. Формулировка обвинения: «Намерение совершить из части побег с оружием». 30 июня военный трибунал 15-го кавалерийского корпуса осудил его по статье 19-58-1б и приговорил к расстрелу. Правда, 20 июля военный трибунал Закавказского фронта заменил расстрел десятью годами исправительно-трудовых лагерей с поражением в правах на 5 лет. После этого сержанта Валитова этапировали в Нахичевань, и дальнейшая судьба его неизвестна. А реабилитировали Абдуллу Валитова лишь 30 июля 2003 года. У Гитлера не выдержали нервы И все-таки утром 22 июня 1941 года Гитлер напал на СССР. Почему? И почему, узнав об этом, Сталин дал приказ наступать на Иран? Помните, какой была первая реакция Сталина, когда ему сказали, что немецкие самолеты бомбят наши города? По свидетельству Молотова и Микояна, Сталин сказал: «Гитлер об этом не знает! Это провокация английских шпионов в вермахте». В мае 1941 года Гитлер прислал Сталину письмо со словами «Возможны провокации. Не поддавайтесь на них!», поэтому Иосиф Виссарионович повел себя именно так. Как он должен был поступить в той ситуации? Он год готовился к прыжку на Юг! Когда самый удобный момент для прыжка, чтобы показать союзнику, что ты не поддаешься на провокацию? Вот он! Тем более, было известно, что Гесс улетел на переговоры с Черчилем, и кто знает, о чем они договорятся у тебя за спиной? А если договорятся, то какая разница, кто из них первым разбомбит Баку? Поэтому практически сразу после нападения Германии наши войска пошли в Иран. Так Сталин решал две задачи: защитить нефтепромыслы Баку и показать Гитлеру, что он не поддается на провокации. Любой здравомыслящий политик поступил бы также. Потому что начать войну с Россией, когда ты уже увяз на Балканах, Северной Африке и на Ближнем Востоке, для Гитлера было равносильно самоубийству. Поэтому Сталин до последнего не верил в это и выступил с обращением к нации только 3 июля, когда немцы уже взяли Минск, и когда уже было ясно, что это никакая не провокация, а настоящая война. Вы не задумывались над тем, почему Сталин назвал нападение фашистской Германии на Советский Союз не возмутительным, не беспричинным, не варварским, а именно вероломным? Получается, что Сталин верил Гитлеру. И вера эта была не на пустом месте: поход на Юг был, безусловно, выгоден обоим. Но англичане сделали все, чтобы убедить Гитлера в коварстве Сталина, который якобы готовится со дня на день на него напасть. И фюрер поступил в соответствии с рецептом, который дает сыну отец: «Если чувствуешь, что драки не избежать, бей первым!» Очевидно, последней каплей в той чаше лжи, которую с подачи англичан доносила до фюрера немецкая разведка, стало то, что Сталин выдвинул навстречу Гитлеру два «кулака», две мощных группировки войск, которые разместились в районах Белостока и Львова. Сталин хотел таким образом дать союзнику посыл: «Давай не будем ссориться!» Наши танки и самолеты «на всякий случай» (выражение Жукова) разместились поближе к строящейся немецкой ракетной базе Пенемюнде в Балтийском море и около румынских нефтепромыслов. То, что это не ударная группировка, можно было понять по тому, что техника не была обеспечена ни боезапасом, ни горючим, ни кадрами. Мы показывали, что нам есть чем защититься, но воевать с Германией не хотим. Но старания Черчилля сработали, Гитлер все-таки ударил по СССР. А части РККА, как было приказано, не стали «поддаваться на провокацию», отвечать ударом на удар. Вспомнили о том, что «отступать некуда», только летом 1942 года на Волге. Ответ на вопрос, почему мы так быстро отступали, очевиден. Если Сталин был уверен, что Гитлер на нас не нападет, то почему в этом должен был сомневаться красноармеец, которому вдалбливали в голову мысль, что наш враг - Чемберлен, а Гитлер - наш союзник? Летом 1941 года на суше Жукову было строжайше запрещено иметь по войскам готовность №1, чтобы не провоцировать немцев… Такое право было только у Главкома нашего военно-морского флота Кузнецова. Не только на Балтийском, но и на Северном и Черном морях. Против кого готовность - против Германии? Михаил ЧЕРЕПАНОВ, заведующий музеем-мемориалом Великой Отечественной войны в Казанском Кремле, член-корреспондент Академии военно-исторических наук
|
