Недавно наша страна отметила 65-летие Великой Победы. Я и мое поколение - наверное, одно из последних, которое застало живыми свидетелей и участников той войны.  А участниками были все: и солдаты, и те, кто работал на полях и заводах, и те, кто остался под оккупантами, и те, кто успел эвакуироваться. И мужчины, и женщины, и старики, и дети. Не обошла война и нашу семью. Моя старенькая мама не любит и не может без слез говорить о том страшном времени. Ведь она, девочка-подросток, вместе со своей мамой, моей бабушкой, пережила весь ужас гетто. Эти воспоминания я собирала по крупицам. 

Моя мама, Лиля Соломоновна Гойхман, родилась в 1927 году в далекой теперь Украине. Позже семья переехала в город Хмельник Винницкой области - типичное еврейское местечко, где до начала войны проживало более 12 тысяч евреев. Город находился в 400 км от государственной границы. Моя бабушка, Этя Соломоновна, работала счетоводом в конторе «Укрторгплодоовощ». В мае 1941 года мама закончила 7-й класс, а 16 июля город оккупировали немцы, преодолев те самые 400 км за три недели. Некоторые жители города, а также семья моей мамы, пытались в начале июля эвакуироваться с конным обозом беженцев, однако, обоз был разгромлен, и беженцы вернулись домой. 

После начала оккупации всем евреям запретили ходить по центральным улицам, имущество было разграблено. Их выселяли из дома. Бабушку Этю уволили с работы. Женщины должны были носить платья с нашитыми на груди и на спине шестиконечными желтыми звездами. Мою маму, которой тогда было 14 лет, несколько раз избили дубинками прямо на улице за отсутствие такой звезды. В конце 1941 года всем евреям велели переселиться в течение недели в нижнюю часть города, где было образовано гетто. Гетто - это изолированная часть города, отведенная для проживания евреев, и обычно гетто располагалось в самой бедной части города. Мамину семью приютил сослуживец бабушки Янкель Ваксман, у которого, впрочем, они смогли остаться только на одну ночь.

Рано утром, 9 января 1942 года, на улице началась стрельба, раздавались крики и брань - это полицаи выгоняли людей из домов. Мама с бабушкой, накинув на ночное белье пальто и даже не успев обуться, перебрались через чердак в пустующую часть дома, откуда был незаметный вход в погреб. Они вместе с семьей Янкеля успели туда спуститься до того, как были взломаны двери в дом. Их не нашли. Ночью Янкель пробрался в свою квартиру, которая была полностью разгромлена. Он смог принести вниз несколько засохших коржиков и чайник с замерзшей водой. Каждый по очереди грел этот чайник под одеждой, чтобы добыть для питья немного оттаявшей воды. У бабушки Эти очень болели зубы, и она не могла есть затвердевшие от мороза коржики. Моя мама жевала их и давала бабушке. Но силы постепенно покидали всех, кто спрятался в погребе. Моя мама отморозила ноги и не чувствовала их.

Через 3-4 дня, когда шум на улице стих, взрослые решили, что надо вылезать и добираться каким-то образом до знакомых украинцев. Эта вылазка закончилась плачевно для жены и дочери Янкеля - их поймали. Сам же он смог добраться до деревни. А мои мама и бабушка чудом смогли на негнущихся обмороженных ногах добраться до другого сослуживца бабушки - Федота Павловича Кочелабы, который их и спрятал. От него они узнали, что в тот день всех согнанных евреев увели за город и там расстреляли или столкнули живыми в большие рвы. Эту массовую расправу в городе назвали «первой пятницей». «Вторая пятница» состоялась через неделю 16 января. В результате было уничтожено 8500 евреев. Разыскивая дополнительную информацию о той расправе, я нашла в Интернете следующий документ, составленный в 1944 году по свидетельствам очевидцев: «… Больных, стариков и детей, которые были не в состоянии двигаться к месту, приготовленному для их уничтожения, расстреливали на квартирах. … Часть собранного населения расстреливали прямо на улицах города Хмельника. Тела убитых с целью надругательства привязывали веревками к хвостам лошадей и волочили по улицам. Всех собранных для расстрела граждан вели к заранее подготовленным ямам длиной 100 м, где большая часть была расстреляна, а большая часть детей была брошена в ямы живыми. В этот день мороз доходил до 40 градусов, и все собранные для расстрела граждане догола раздетыми ожидали по несколько часов очереди зверского уничтожения».

Оставшиеся немногочисленные евреи, и мои мама с бабушкой в том числе, были вновь согнаны в гетто. Все они должны были зарегистрироваться семьями во главе с мужчиной, поэтому возникали фиктивные семьи. Например, одинокие мужчины «приписывали» себе жену и детей. Мою маму и бабушку приписал себе Мильзон, который уцелел вместе с сыном Яшей. Семьи жили очень скученно. Бабушка готовила, стирала, убирала. Мужчины регулярно отмечались в полиции, и их посылали на разные работы. Мамины отмороженные ноги распухли и кровоточили. Она не могла ходить и все время лежала. Все боялись, что у нее начнется гангрена. При облавах ее стаскивали в специально оборудованное убежище в соседнем доме.

Численность населения гетто постоянно уменьшалась. Кто-то погибал при очередных акциях, кто-то смог перебраться в Жмеринку, город, который находился в ведении Румынии, и условия содержания там были более мягкими. Мои же мама с бабушкой не могли уйти из-за больных ног мамы. И все-таки до окончательного разгрома гетто в 1943 году они смогли перебраться к своему старому спасителю Федору Кочелабе. И снова они жили в холодном погребе. Мать и дочь вдвоем спали на одном топчане одетыми. Они ни разу за все время заточения не выходили на улицу, так как это было опасно. Напротив их дома находился дом коменданта города Янке, а по соседству - начальника местной полиции Сушко. Отец и сын, Федот и Павел Кочелабы, пряча моих родных в своем доме, ежеминутно рисковали своей жизнью, потому что выдать их могли и соседи, и мерзавцы из местной полиции. Они были настоящими «праведниками мира».

Это почетное звание - «Праведник народов мира» - государство Израиль давало представителям других народов, которые в этот страшный период спасали евреев. Только с 1963 по 2008 год это звание присвоено 22211 гражданам из 44 стран мира.

Верхнюю часть города, где жили мои мама и бабушка после побега из гетто, освободили в ночь на 9 марта 1944 года, а нижнюю - только 18 марта. Это событие было запечатлено и в сводках Информбюро: «В течение 10 марта наши войска, преодолевая сопротивление, продолжали вести уличные бои в городе Тарнополь. … Юго-западнее города Казатин наши войска овладели районным центром Винницкой области городом Хмельники, а также заняли более 30 других населенных пунктов». Маме тогда было 17 лет. Евреев в городе почти не осталось. Но их пытались разыскать родственники. В город мешками шли письма. Их сваливали у полуразвалившегося здания почты, и уцелевшие перебирали письма в надежде получить весточку от своих. Вот и мама случайно наткнулась на письмо своего брата. Ему повезло найти своих родных живыми. В живых осталось еще около 260 человек. Сейчас в Хмельнике проживает 30 тысяч человек, а еврейских семей осталось всего восемь. Двенадцать же тысяч евреев были расстреляны в этой Катастрофе. Катастрофа или Холокост - это гибель значительной части еврейского населения Европы в результате организованного преследования и планомерного уничтожения евреев нацистами и их пособниками в Германии и на захваченных ими территориях. Из 6 миллионов уничтоженных евреев и 12 тысяч только из Хмельника великим чудом уцелели мои бабушка Этя и мама Лиля Соломоновна Гойхман. Все остальные родственники погибли. В Каменце и Киеве были расстреляны родные братья и сестры нашего деда. В Виннице - тетя и дядя бабушки Эти. Бабушка, ее сослуживцы Янкель Ваксман и Федот Кочелаба, вернулись на прежнее место работы. А мама пошла учиться в школу. Она поступила сразу в 9 класс при условии сдачи экстерном экзаменов за 8-й. В 1946 году она закончила 10-й класс и уехала из Хмельника. Однако память о тех годах осталась навсегда. Каждое третье воскресенье августа в городе отмечается День памяти погибших земляков. Приурочена эта дата к годовщине первого погрома. В этот день, где бы ни жили земляки, они собирались в Хмельнике и шли к девяти расстрельным ямам и молились за невинно погибшие души. В 1982 году мама впервые после тех событий поехала в Хмельник. Она взяла меня с собой, чтобы показать все памятные места. На удивление тогда еще что-то сохранилось. Вот в этом доме они прятались… А здесь была комендатура… С этого моста их окликнул часовой, когда они убегали в ту страшную ночь «первой пятницы»… Нашла мама и своих знакомых, которые встретили нас с распростертыми объятьями, и даже своих учителей. Как раз в те августовские дни в лесу на поляне, рядом с могилами погибших, был открыт первый памятник жертвам фашизма. В конце 90-х годов к маме обратились из Фонда Спилберга, известного американского режиссера, который снял фильм «Список Шиндлера» получивший премию «Оскар». Они попросили ее, как человека, пережившего Катастрофу, записать на видео свои свидетельские показания. Она отказалась, потому что не может до сих пор говорить об этом. Но все-таки часть ее воспоминаний опубликована в книге «Анатомия Холокоста. Последние свидетели». А закончить мне хочется словами из письма, которое она получила после выхода в свет этой книги: «Возможно, что Вы еще сами не осознали того, что сделали, преодолев естественное желание забыть то, что непосильно человеческому разуму. Взяли на себя тяжелое бремя говорить не только от своего имени, но и от лица погибших, чтобы предостеречь человечество от самого страшного, самого самоубийственного безумия - фашизма».

На фото: Этя Соломоновна Гойхман (в центре) со своими детьми. 1953 год.